Автор: Марк Гриббен (Mark Gribben)
Оригинал этого текста на английском языке можно прочитать в «Библиотеке преступлений» (Crime Library). Данный перевод сделан лично мной (следовательно, тот, кто будет перепечатывать без указания первоисточника, объявляется фанатом Димы Билана и Кати Лель безоговорочно). Кстати, поскольку это перевод, причём, максимально приближенный к оригиналу (ну, как могла), то литературная сторона текста часто страдает — я бы сама написала иначе, но автор — есть автор.
И самое главное: я не берусь утверждать, что из нижеизложенного является правдой. Но текст интересный — а иначе стала бы я его переводить?..
- Человек или миф?
- Реальный Суини Тодд
- Глубокая дыра
- Кровавое дело
- Мир Суини Тодда
- Несчастное детство
- Арест подмастерья
- Ньюгейтская тюрьма
- Первая кровь
- Цирюльня на Флит-Стрит
- Демон-цирюльник
- Зловещий блеск
- Третье убийство
- Пирожки с мясом
- Начинка для пирожков
- Полиция идёт по следу
- Гонка на время
- Марджери ускользает от палача
- Суд над Суини Тоддом — обвинение
- Суд над Суини Тоддом — защита
- Легенда о Суини Тодде
- Бродвейский триумф
- Библиография
Фото актёров из фильма производства BBC
Новый фильм-кошмар производства BBC снова возвратил к жизни демона-цирюльника. Голливудский репортёр Рей Беннетт (Ray Bennett) весьма лестно отозвался об этом фильме. «Рей Уинстон (Ray Winstone) играет Суини Тодда, мифического демона-цирюльника с Флит-Стрит, который стал популярным после бродвейского мюзикла Стивена Сондхайма (Stephen Sondheim) 1979 года, яркого и страшного одновременно». По словам Беннетта, актёры второго плана — Эсси Дэвис (Essie Davis) в роли миссис Лаветт, Том Харди (Tom Hardy) в роли юного полицейского с Боу-Стрит, Дэвид Бредли (David Bradley) в роли отца Тодда и Дэвид Уорнер (David Warner) в роли судьи Филдинга — «делают почти невозможное, чтобы соответствовать Уинстону, который проникает в сознание сумасшедшего, чтобы понять, почему он стал таковым».
|
«Attend the tale of Sweeney Todd «The Ballad of Sweeney Todd» By Stephen Sondheim |
Приступим к истории Суини Тодда. «Баллада о Суини Тодде» Стивена Сондхайма |
Стивен Сондхайм
В предисловии к музыкальному триллеру Стивена Сондхайма «Суини Тодд, демон-цирюльник с Флит-Стрит» (Sweeney Todd, the Demon Barber of Fleet Street) драматург Кристофер Бонд (Christopher Bond) начинает обращение к читателям со слов: «Суини Тодд является полнейшим вымыслом». На протяжении двух столетий театралы ужасались деяниям Суини Тодда, убийцы-цирюльника, который умертвлял своих клиентов ударом бритвы, а затем его любовница готовила из останков начинку для вкусных мясных пирогов, но было точно неизвестно, правдива или нет эта история.
Задолго до появления Фредди Крюгера и даже Джека-Потрошителя существовала легенда о демоне-цирюльнике с Флит-Стрит, и большинство читателей сходились во мнении, что она является именно ей — легендой. Предположение Бонда о том, что Суини Тодд — выдумка, верно только в единственном аспекте: мюзикл Сондхайма, который с фурором игрался по обе стороны Атлантики, — это вымышленное изложение жизни Суини Тодда.
Сондхайм, написавший музыку и стихи, и драматург Хью Уилер (Hugh Wheeler) адаптировали более раннюю пьесу Бонда, который, в свою очередь, основывался на ещё более старой пьесе Джорджа Дибдина-Питта (George Dibdin-Pitt). Основой для мелодраммы Питта стало современное ему описание ареста, суда и казни Тодда. Бонд утверждал, что хотя Флит-Стрит долгое время являлась пристанищем для многих сомнительных и неприятных персонажей, «никто не нашёл даже малейшего доказательства существования там демона-цирюльника».
Вот почему мы считаем Бонда драматургом, а не исследователем.
Сцена перерезания горла из пьесы
Демон-цирюльник Суини Тодд — это английская страшилка, персонаж, которым дети пугают друзей и малышей. Непослушным мальчишкам сообщают, что за непослушание на них нападёт Суини Тодд и приготовит пирожки с их мясом.
Для большинства людей демон-цирюльник, который использовал тайную дверцу и стул с секретом, чтобы убивать клиентов, является просто городской легендой. Конечно же, ведь в связанные с ним события почти невозможно поверить. Приписываемые Тодду деяния объясняют обычными человеческими страхами: быть атакованным в тот момент, когда ты наиболее уязвим, и стать чьей-то пищей или же самому съесть кого-то, не зная о том. Кто не испытывал трепет, сидя в кресле брадобрея или парикмахера, который достаёт свою прямую бритву, затачивает её на ремне, а потом подносит сзади к вашей шее? Или кто не откусывал от гамбургера и удивлялся, откуда внутри волосы? Итак, долгие года легенда о Суини Тодде передавалась от поколения к поколению, и люди были склонны считать её полной выдумкой.
Но ведь большинство мифов и легенд основываются на реальных событиях, и Суини Тодд не является исключением. Сумасшедший цирюльник действительно существовал, у него действительно была ловушка и бритва, которой он убивал клиентов, и он действительно делал из трупов начинку для пирогов. Это доказало упорное и длительное исследование британского писателя Питера Хейнинга (Peter Haining). Жизнь и поступки Тодда были далеко не так романтичны, как показал Сондхайм, но кто был бы согласен заплатить за просмотр фильма или мюзикла о серийном убийце-психопате, если бы не были добавлены некоторые детали истории?
Но тем не менее, основой является реальная история демона-цирюльника с Флит-Стрит. Мало романтичного или мелодраматического было в жизни Суини Тодда и во времени, в которое всё происходило. Тодд был аморальным, жестоким человеком, жадным до денег, и он не брезговал убийствами, чтобы добыть их.
|
There’s a hole in the world «No Place like London» by Stephen Sondheim from Sweeney Todd |
Есть в мире забытое богом место, «Нет такого же места, как Лондон» Стивена Сондхайма |
В Лондоне 18-го века жизнь не стоила очень дёшево. Индустриальная революция привела беженцев из отдалённых графств в поисках работы в большой город, ещё не оправившийся от эпидемии чумы, не восстановленный — физически и морально, и популяция сильно выросла. Повсюду была нищета и разруха, а классовое расслоение стало весьма заметным.
К началу индустриальной революции в Лондоне обозначились три класса: джентри (титулованные землевладельцы), купцы (владельцы магазинов и предприятий) и рабочий класс, который был самым многочисленным из всех трёх. Рабочие же делились на тех, которые работали на фабриках или в торговле, и на тех, кто кормился обслуживанием прочих классов. Кроме того, существовал низший класс, включавший в себя нищих, воров, проституток и иных преступников. Переход из класса в класс был почти невозможен — если только по низходящей, и большое количество рабочих было вынуждено нищенствовать или преступать закон.
Лондонские трущобы, 1859
Хотя город и выжил после эпидемии чумы конца 17-го века, болезни в Лондоне были широко распространены, так как санитарные условия были далеки от идеала. Темза считалась самой грязной рекой в Европе: нечистоты и производственные отходы бездумно сливались прямо на улицы. Оспа, чума, лихорадка и чахотка были наиболее частыми причинами смертей — за исключением несчастных случаев.
Чтобы выжить, целые семьи, включая детей, были вынуждены работать за гроши на заводах и фабриках, наводнивших город. Крошечные комнаты в домах, сдаваемых в аренду, делились дюжинами семей, что создавало атмосферу нищеты и хаоса. Воры, бандиты и вымогатели заполонили столицу, и никто не осмеливался пройтись по улицам ночью, опасаясь за свою жизнь.
Чарльз Диккенс описал жизнь рабочего класса Лондона в романе «Оливер Твист»: «Улица была очень грязная и узкая, а воздух насыщен зловонием. …пьяные мужчины и женщины буквально барахтались в грязи, а из некоторых дверей выходили крадучись какие-то дюжие подозрительные парни, отправлявшиеся, казалось, по делам не особенно похвальным и безобидным».
Англичане всегда имели двойственное отношение к букве закона. Основные законы, на которых базировалась жизнь общества, основывались на моральных устоях конкретного времени, а представители власти не испытывали желания фиксировать факты преступлений в письменном виде. Лондон был криминальным раем, поскольку подача иска на преступника являлась обязанностью жертвы. С тех пор, как за воровство стали карать смертью, преступники предпочитали убивать своих жертв, поскольку наказанием за убийство также было повешение, а мёртвые не могли дать свидетельские показания.
Первая попытка введения официального закона в Британии была осуществлена в конце 10-го века, во времена короля Эдгара. Эдгар поделил страну на графства и поставил над каждым чиновника для сохранения Королевского Мира. Эти «судьи графства» («shire reeves», позже сокращено до «sheriff» — то есть, шериф) мало следовали законам страны, и, как и шериф Ноттингемский из легенды о Робин-Гуде, содействовали общей коррумпированности. Позже обязанность охраны закона легла на армию, что выдвинуло шталместеров («Masters of the Horse»), или констеблей, на сцену и позволило им определять границу законного. Но эти констебли были слишком плохо вооружены для того, чтобы бороться с массовыми волнениями.
После Реставрации Чарльза II лондонские констебли были заменены на так называемых «Old Charlies», военных пенсионеров, которые патрулировали городские улицы по ночам. На протяжении двух столетий эти люди вызывали гнев лондонских низов и демонстрировали полную неспособность поймать преступника или предотвратить само преступление. В конце 1600-х парламент решил, что вор должен ловить вора, и ввели систему премий, по которой за поимку вора полагалось 40 фунтов. Это привело к тому, что огромное количество воров «сдавало» своих собратьев, и к последующему выдвижению главаря лондонских воров Джонатана Уайлда (Jonathan Wilde), ставшего главой правоохранительных органов города.
Обложка книги
Уайлд был нанят для поимки воров и для возвращения собственности законному владельцу. Джонатан взялся за дело, меняя законы по-своему, поднимая награду за выдачу преступников и создав систему вымогательств, обязывающую владельцев украденной собственности делиться частью возвращённого с ним. Уайлд создал ведомство потерянной и украденной собственности и должность министра в оном, став мультимиллионером до того, как обманутый парламент сместил его в 1725 году. За должностные преступления Уайлд был повешен.
В 1748 году Генри Филдинг (Henry Fielding), который из-за давления правительства был вынужден отказаться от роли успешного автора, драматурга и критика, был назначен верховным судьёй Мидлсекса и Вестминстера и возглавил главный уголовный полицейский суд на Боу-Стрит. Филдинг нанял некоторое количество крепких людей, которые помогали ему поддерживать закон и порядок, и создал первую в городе оплачиваемую, профессиональную полицию. Полицейские с Боу-Стрит были способны добраться до места преступления за 15 минут и за это получили прозвище «бегуны с Боу-Стрит» («Bow Street Runners»).
Но им было весьма сложно идти против течения. «Бегуны с Боу-Стрит» никогда не превышали числом 15 человек, а к моменту их появления более 30000 человек пробавлялись воровством, как пишет Пол Джеффрис (H. Paul Jeffries) в «Кровавом деле» (Bloody Business), увлекательной истории Скотланд-Ярда.
«Лондонцы жили в мире, где жестокость, беспорядок и бесчеловечные наказания были обычной частью существования,» — сказала Дороти Джордж (Dorothy George) в 1930 году.
Таким был мир, в котором в 1748 году родился Суини Тодд.
|
«His voice was soft, his manner mild «The Ballad of Sweeney Todd» By Stephen Sondheim |
Его голос был мягок, а манеры — спокойными. «Баллада о Суини Тодде» Стивена Сондхайма |
Суини Тодд был единственным ребёнком рабочих с шёлковой фабрики, влачивших жадкое существование в трущобах Лондона. Родители Тодда пили запоем, джин стал самым главным в их жизни, и Суини быстро понял, какое место он занимает в сознании отца и матери.
Гравюра Уильяма Хогарта
Суини был не одинок в своём положении. Джин, который незадолго до описываемого времени начали завозить в Англию из Нидерландов, становился настоящим наркотиком для народных масс. Уильям Хогарт (William Hogarth), автор гравюр, часто новивших нравоучительный характер, продемонстрировал отношение высших слоёв к выпивке в своей работе «Джинный переулок» (Gin Lane), на которой изображена полуобнажённая пьяная женщина, забывшая о своём ребёнке, который падает головой вниз прямо из её рук. На заднем плане «Джинного переулка» сгрудились ветхие дома, и дьявольский управляющий ломбардом вместе с владельцем похоронного бюро являются единственными преуспевающими предпринимателями в этой местности. Истощённый, полуживой человек-скелет сидит в пьяном ступоре напротив своей жены-алкоголички.
Изготовленный из дешёвой пшеницы и перебродживших ягод можжевельника, джин был отчасти ответственным за рост преступности и низкий уровень жизни в Лондоне, где заводики, производящие джин, часто давали объявления: «Напейся за пенс, вдребезги напейся за два пенса, чистая солома обеспечена». Пиво, вино и херес были весьма дороги для рабочего класса, но Хогарт, в противопоставление своей гравюре «Джинный переулок», создал другую («Пивная улица»), изображающую счастливых, здоровых людей, пьющих пиво, среди чистоты и спокойствия, а рядом — обветшавшие конторы владельца похоронного бюро и ломбард.
«Джин считался напитком простых людей, — писал Дэвид Хьюстон (David Hughson) в 1806 году в своей «Истории Лондона» (History of London). — Он, по существу дела, был болезнью бедняков, такой дешёвый, такой согревающий и приносящий забвение о холоде и страданиях».
Колин Уилсон (Colin Wilson) сообщает, что в год рождения Суини Тодда в Англию было импортировано 8 миллионов галлонов джина (более 35 миллионов литров), по 14 галлонов на каждого лондонца (более 60 литров). Росло потребление джина, а вместе с ним — преступность и жестокость. «Жалость была странной и высоко ценимой эмоцией,» — писал Кристофер Хибберт (Christopher Hibbert) в своей книге «Причины его мучений» (The Roots of Evil). — Нежеланных детей оставляли прямо на улице, чтобы они там погибли, или бросали в навозную кучу или канализацию; пытка животных стала популярным развлечением. Швыряние кошек, травля медведей и быков были столь же распространены, как и метание различных предметов в петухов».
Суини Тодд явно не мог похвастаться счастливым детством, которое рано закончилось из-за того, что Суини был вынужден устроиться на работу, помогая своим родителям наматывать шёлковую нить на бобины для последующей отправки на ткацкие фабрики. Сама же семья Тоддов отнюдь не могла себе позволить одежду, в изготовлении которой они принимали участие. Лён и шерсть, но никак не шёлк, составляли основу их гардероба. А изношенная одежда была единственной собственностью Тоддов. «Нищета и уровень жизни некоторых из этих людей были просто невообразимыми; как правило, семья ютилась в комнатке с минимумом мебели и одежды. Жалкие лохмотья на их телах составляли значительную часть их имущества,» — написал один из авторов того времени о работниках шёлковой фабрики.
Лондонский Тауэр
Юный Суини вырос неподалёку от печально известного Тауэра, который в те времена был превращён в музей и королевский зверинец. Хейнинг сообщает, что Суини проводил всё свободное время в Тауэре, где, как зачарованный, смотрел на выставленные на всеобщее обозрение орудия пыткок, слушал истории служащих замка и любовался жестокостью, с которой работники зверинца относились к своим пленённым питомцам. Его склонность к жестокости получила развитие в 1758 году во время бунта рабочих шёлковой фабрики, когда нищие труженники, доведённые до ярости из-за ввоза дешёвого ситца, вышли на улицы и устраивали нападения на женщин, одетых в недорогие хлопковые одежды, импортированные из Индии.
С точки зрения всех исследователей, современных Тодду или нам, мать любила Суини, но отец избивал и игнорировал его. Но чувства матери, тем не менее, оставались безответными: «Она ласкала, целовала меня и называла милым мальчиком, — заявит Тодд на суде. — Но позже я почувствовал себя достаточно сильным, чтобы придушить её. Какого дьявола она дала мне жизнь, если у неё даже не было достаточно денег, чтобы позволить мне наслаждаться жизнью?»
Переломный момент в жизни Суини наступил, когда ему было 12 или 13 лет. На дворе была одна из самых холодных лондонских зим за всю историю города, и сотни бедняков умирали от холода в своих домах и на улицах. Но для родителей Тодда зов джина был важнее, чем холод, и однажды вечером они вышли на улицу, оставив Суини одного. Больше они не вернулись.
Вряд ли родители осознанно бросили своего единственного сына. Хейнинг предполагает, что они отправились на поиски алкоголя, может, даже раздобыли его, но замёрзли насмерть. На вопрос, который ему задали после ареста, Суини Тодд ответил так, давая оценку своего рождения и собственной семьи: «Церковь, в которой меня крестили, сгорела на следующий день, и все церковные книги сгорели. Мои мать и отец мертвы, кормилицу повесили, а акушер перерезал себе горло».
Остаётся загадкой, как мальчик умудрился выжить, но следующие записи, касающиеся Тодда, показывают, что юношу отправили в местный приход, в котором сирот обучали ремеслу.
|
«You t’ink-a you smart Pirelli the Barber in «Sweeney Todd» by Stephen Sondheim |
Ты считаешь себя умником? Цирюльник Пирелли в «Суини Тодде» Стивена Сондхайма |
Всё могло бы пойти совсем по-другому, если бы приходской священник нашёл другого ремесленника, нуждающегося в подмастерье. В любом случае, чтобы стать Кровавым Кузнецом с Боуэл-Стрит, нужно пройти иной путь, нежели выпавший демону-цирюльнику. Но Суини, вскоре после попадания в приход, отправляют в подмастерья к ножовщику, который занимался, кроме всего прочего, изготовлением и заточкой ножей и бритв.
Мастеровой, метко прозванный Джоном Плутом (John Crook), держал магазинчик под вывеской «Пистол и Ко» (Pistol and C) на улице Грейт-Тернстайл в лондонском районе Холборн. Там продавалось всё, что угодно — от столиков до игры в нарды до пороха, но основным направлением были различные лезвия, ножи и бритвы. В 18 веке подмастерья были практически рабами своих хозяев, и рукоприкладство со стороны учителей-мастеров считалось нормой. Ученики жили в ужасающей нищете, а сироты, которые были вынуждены постоянно находиться при хозяине, испытывали наиболее жестокое отношение.
«Каждый, мастер или ремесленник, мужчина или женщина, домовладелец или квартиросъёмщик, кто производил пищу, изделия или был управленцем, мог взять себе подмастерье, — писала Дороти Джордж. — Всё, что было заработано трудом подмастерья, изготавливалось ли это для хозяина или для третих лиц, становилось собственностью хозяина».
Отношение властей к подмастерьям времён Тодда было таковым: «Хозяин мог обладать жестокостью тигра… но лишь немногие обращали на это внимание. Львиная доля тех, кто берёт себе нищих учеников, сама является беднейшей и наиболее бесчестной, а значит, множеству детей низшего класса уготовано не только голодать и расти, не обучаясь никакому мастерству, но и встать на воровской путь и красть для своего хозяина, а вслед за этим — попасть на виселицу».
Юный Суини Тодд также попал в эту ловушку, когда через два года после того, как он оказался у Плута, подмастерье был арестован за мелкую кражу. Детали преступления неизвестны, поскольку не фиксировались письменно, вопросом остаётся, был ли Плут жертвой или соучастником. Суини должен был попасть на виселицу за воровство, но, поскольку ему было всего 14 лет, судья из Олд Бейли (центрального уголовного суда в Лондоне) пожалел сироту и приговорил его к пяти годам заключения в Ньюгейтской тюрьме (её здание находится как раз по соседству с Олд Бейли). Такое милосердие к Суини Тодду было совершенно необычным. Детей, пойманных на карманном воровстве, вешали даже за такую малость, как украденный носовой платок, любая магазинная кража также каралась смертью.
Наказание и раскаяние, а не исправление и перевоспитание, были ключевыми понятиями пенитенциарной системы того времени. Сталкиваясь с растущей преступностью, власти наносили ответные удары с особой жестокостью. Считалось, что наказание должно быть сдерживающим фактором, поэтому обычным делом являлись суровые наказания за незначительные правонарушения. После суда преступников передавали «цирюльникам-хирургам» (в те времена цирюльники были не простыми брадобреями, но и выполняли несложные хириргические операции, например, пускали кровь, рвали зубы и т.п.; цирюльни были практически единственным местом, в котором было возможно изучение хирургии) для вскрытия, поэтому зачастую они испытывали нечеловеческие мучения перед повешением. Прижигание калёным железом и пытка на быде были вскорости запрещены, но лишь потому, что огромное количество преступников не позволяло проводить эти действия с должной эффективностью. Позже виселицы были оснащены металлическими клетками, в которых, в качестве предостережения другим, находились гниющие трупы казнённых преступников, и, по словам Уилсона, вполне не было ничего необычного в том, чтобы тело виновного швырнули на порог жертвы в знак свершившегося правосудия.
Заключённый Ньюгейтской тюрьмы, гравюра
Ньюгейтская тюрьма была унылым, зловещим местом в западной части Лондона; её здание ныне принадлежит центральному уголовному суду, известному как Олд Бейли. В этой тюрьме содержались совершенно разнообразные заключённые, от детей-карманников до старых сводниц. Соответсвуя теории наказаний того времени, Ньюгейт не был предназначен для исправления кого-либо. Тюрьма погрязла в коррупции, и только заключённые, имеющие доступ к деньгам, могли рассчитывать на некоторое снисхождение со стороны тюремщиков. В глазах общества заключённые были почти что животными в зверинце. В 18 столетии весьма распространённым развлечением было созерцание несчастных жителей тюрьмы в их клетушках 9 на 7 футов (примерно 2,7 метра на 2,1 метр) за три шиллинга входной платы. Именно такое посещение Ньюгейта впечатлило Диккенса видом юных заключённых и вдохновило на написание «Оливера Твиста».
В заключении Сиуни Тодду удалось убедить тюремного цирюльника, тоже заключённого, что его предыдущее ученичество у ножовщика делает юношу идеальным подмастерьем для цирюльника. Сироте было важно найти какие-то средства для существования, поскольку преступники были обязаны платить взятки своим охранникам даже для удовлетворения простейших потребностей. Тот, у кого не было ни гроша, вскоре стал бы в Ньюгейте гол и голоден.
Ньюгейтская тюрьма, гравюра
Цирюльник Пламмер (Plummer), который провёл в тюрьме четыре года за растрату к тому моменту, как Суини Тодд получил свой срок, нашёл свою нишу в тюремном социуме — благодаря большому количеству обеспеченных заключённых, которые всё ещё время от времени баловали себя гладким бритьём. Пламмер согласился взять Суини Тодда в ученики и делил с ним свой скудный заработок. Одной из обязанностей цирюльника являлось бритьё заключённых перед их казнью, и Тодд частенько помогал ему в этом. Парочка справлялась с задачей прекрасно, оба не отличались принципиальностью и порядочностью, и Суини Тодд перенял от Пламмера не только мастерство цирюльника, но и секрет очистки карманов лежащих перед ним клиентов.
Как часто, должно быть, ожесточённый и озлобленный юный Суини Тодд с нетерпением разглядывал обнажённые шеи своих клиентов, представляя, как сверкающее лезвие разрезает кожу. Когда закончились пять лет, проведённые за каменными стенами Ньюгейтской тюрьмы, ненависть Тодда к стоящим выше его по классовой лестнице возросла до неведомых вершин, и Суини решил начать сведение счётов, как только станет свободным человеком.
|
His needs were few, his room was bare «The Ballad of Sweeney Todd» by Stephen Sondheim |
Его потребности были скромны, его комната была пуста — «Баллада о Суини Тодде» Стивена Сондхайма |
Освобождённый из тюрьмы в 19 лет, Суини Тодд теперь имел навык в ремесле и жедание мстить обществу. Для начала он основал дело как цирюльник, перемещающийся с места на место, став одним из бесчисленных городских «цыган», занимавшихся своим ремеслом на любом свободном клочке земли. «Свободные цирюльники» ревниво охраняли свою территорию, и в газетах того времени частенько появлялись сообщения о драках, возникающих на этой почве и нередко заканчивающихся кровавой резнёй.
Сувенирный буклет, посвящённый пьесе о Суини Тодде
Программка спектакля по пьесе Джорджа Дибдина Питта
Найдены косвенные доказательства, что так называемый демон-цирюльник совершил своё первое убийство именно будучи «в свободном полёте». Хотя не осталось никаких записей, сообщающих, был ли Суини Тодд женат, Хейлинг обнаружил утверждения, что цирюльник сожительствовал с женщиной весьма распущенных нравов. Очевидно, Тодд был очень ревнив, и, когда однажды вечером пьяный мужчина, решивший побриться, поведал ему, что испытывает благосклонность женщины, по описанию похожей на любовницу Тодда, демонический цирюльник впервые использовал свою бритву как орудие убийства.
«Моей первой жертвой был молодой джентельмен на углу Гайд-Парка, — позже признавался Тодд. — Я его располосовал от уха до уха».
Лондонские газеты сообщали: «Наиболее заметное убийство было совершено в следующей манере посредственным брадобреем, который жил на углу Гайд-Парка и ревновал свою жену… Молодой джентельмен, по воле случая зашедший в парикмахерскую, дабы побриться и привести себя в порядок, и будучи в подпитии, рассказал, что видел симпатичную девчонку, которая оказала ему благосклонность прошлой ночью, на Гамильтон-Стрит, и, кроме того, описал эту девушку. Цирюльник, решив, что речь идёт о его жене, впал в безумие, перерезал молодому джентельмену горло от уха до уха и скрылся».
Суини Тодд сумел уйти от «бегунов с Боу-Стрит» и никогда не представал перед судом за это преступление. Инцидент, тем не менее, положил конец его отношениям с девушкой, и ему, безусловно, какое-то время пришлось практиковать в другом месте.
Через несколько лет после первого убийства Суини Тодду удалось скопить достаточно денег, чтобы купить цирюльню на Флит-Стрит неподалёку от ворот Темпл Бар, на пересечении улиц Стренд и Флит-Стрит. Выбор улицы Флит был неожиданным, ибо цирюльники обычно не практиковали в этой части города. Вероятно, Тодд просто не мог себе позволить приобрести помещение под цирюльню в более подходящем районе Лондона и стал одним из немногих брадобреев на Флит-Стрит, что гарантировало меньшую конкуренцию.
Судя по старым картам Лондона, церковь святого Дунстана и цирюльня Суини Тодда располагались на северной стороне Флит-Стрит, буквально в нескольких кварталах от Королевского судного двора. Феттер-Лейн проходила с востока, а Ченсери-Лейн — с запада, образуя узкий треугольник, вершиной которого был дом, в коем находилась цирюльня Суини. Через квартал от Ченсери-Лейн лежал Белл-Ярд, проходящий через Темпл Бар и образовывавший перпендикуляр к Флит-Стрит и Стренду.
Типичные катакомбы под Флит-Стрит
Церковь, находившаяся по соседству с цирюльней Тодда, перестраивалась несколько раз вплоть до 1785 года, и после одной из реконструкций занимала больше, чем обычно, места в своём узком промежутке между домами. Под церковью были проложены забытые и почти не используемые туннели, некоторые из которых в своё время стали погребальными катакомбами для умерших прихожан. Один из туннелей оказался случайно выкопан под 45-градусным углом к церкви, пересекая таким образом Ченсери-Лейн между Белл-Ярдом и Флит-Стрит. Тодд где-то разузнал об этих туннелях — теперь уже невозможно узнать, было это до или после того, как он снял помещение в доме №186 по Флит-Стрит.
Позже Флит-Стрит станет известна как сердце прославленного лондонского газетного сообщества, но в те времена, когда Суини Тодд арендовал там свою цирюльню в 1785 году, это место было настоящим раем для пьяниц, шлюх и головорезов. Ворота Темпл Бар уже были просто исторической достопримечательностью к тому моменту, как Тодд обосновался на расстоянии плевка от них. Эти ворота обозначали западную границу города Августы (Augusta Trinobantum; так с 369 до 412 года столицу Британии называли римляне), который по размерам был чуть больше древнего римского военного лагеря, позже получил имя Лондиниум (Londinium), а потом, разумеется, Лондон (London). На этом месте размещались несколько церквей, а также огромный высокий дом, занятый орденом тамплиеров, который и дал зданию название (с тех он так и называется — Дом тамплиеров или Тампль). Флит-Стрит (Fleet Street) получила своё название от грязной реки Флит (Fleet Ditch, канава Флит), которая в то время текла параллельно улице и использовалась для сброса различных отходов и мусора. Река Флит и по сей день течёт по Лондону, хотя и спрятанная под землю и влившаяся в обширную канализационную систему города.
Ворота Темпл Бар
Лондонцы использовали городские ворота в качестве тюрем и мест для наказания преступников, Темпл Бар не стали исключением. В то время, когда в этом районе поселился Сиуни Тодд, головы трёх казнённых предателей украшали пики на верхушке ворот. Даже спустя годы после того, как эта троица была обезглавлена, их ужасающие останки привлекали посетителей, равно как и труп последнего из повешенных преступников на виселице. Очевидно, эти кошмарные напоминания о безрассудстве преступного поведения не оказали никакого влияния на Суини Тодда.
За три столетия до истории Тодда Флит-Стрит была одним из самых респектабельных мест Лондона и являлась домом для большого числа знати, равно как и для впечатляющего количества церквей. На деле, церковь святого Дунстана и в описываемые нами времена привлекала много зажиточных людей. Одним из самых важных предметов, хранящихся в церкви св. Дунстана, является голова сэра Томаса Мора, который был обезглавлен по приказу короля Генри VIII за отказ признать его брак с Анной Болейн (это произошло в 1535 году). Во времена Суини Тодда описанный нами район Лондона радикально изменился.
«Нахождение на улице множества таверн сильно повлияло на положение дел, а ущербные методы поддержания правопорядка позволили нарушителям закона творить их грязные дела, а затем спешить в убежище по прилежащим переулкам и узким проходам между домов или же искать приют в дебрях улицы Уайтфраэс (Whitefriars),» — писал Бересфорд Ченселлор (E. Beresford Chancellor) в наиболее полной истории Флит-Стрит.
|
«His hands were quick, his fingers strong «The Ballad of Sweeney Todd» by Stephen Sondheim |
Его руки были быстры, а пальцы сильны. «Баллада о Суини Тодде» Стивена Сондхайма |
Церковь святого Дунстана, сразу справа от неё — дом №186
Современный вид этого же места с другого ракурса
Сцена из спектакля: Суини Тодд и его жертва
На доме №186 по Флит-стрит, расположенном между церковью св. Дунстана и Хэн-энд-Чикен Кортом (Hen and Chicken Court), Суини Тодд разместил вывеску с броским стишком: «Простое бритьё за пенс — лучшего вы нигде не найдёте» («Easy shaving for a penny — As good as you will find any»). Хейнинг пишет, что в окне своей цирюльни Тодд расставил упоминания и о хирургических обязанностях цирюльника. Он поставил туда банки с вырванными им зубами и кровью, которую отворил, вкупе с париками, которые изготовил из человеческих волос, сострижённых им. Сама же цирюльня была крошечным, тёмным помещением с единственным парикмахерским креслом по центру, скамейкой для ожидающих клиентов и полкой, на которой лежали расчёски, ножницы и, конечно же, бритвы. Здание было двухэтажным, верхний этаж Тодд использовал как свои аппартаменты. Существовал ещё и подвал, которому Суини Тодд вскоре нашёл грустное предназначение.
Одним из самых сложных аспектов убийства является необходимость спрятать тело. Даже в Лондоне 18-го века, где расследования и поиски осуществлялись весьма бессистемно, не стоило иметь улики, разбросанные вокруг. Используя навыки, полученные в бытность учеником ножовщика, Суини Тодд сконструировал оригинальное приспособление, которое позволяло ему избавиться от следов своих преступлений. На основании инженерных навыков ножовщика, умений цирюльника и знания подземных туннелей, Суини выкопал квадратный ход в центре комнаты. Он приладил трубу, идущую от потолка подвала до его пола. Затем Тодд смонтировал ряд рычагов, позволяющих открывать защёлки, удерживающие крышку люка. Когда клиент устраивался в кресле, его вес заставлял дверцу-ловушку поворачиваться, и ни о чём не подозревающаяся жертва кувырком скатывалась в подвал. Второе цирюльное кресло, закреплённое на другой стороне дверцы, занимало место перевернувшегося, ожидая следующую жертву.
Как правило, падение убивало жертву, потому что высота была значительная, но иногда Суини приходилось спешить в подвал и добивать выживших при помощи своей бритвы. Поскольку убийство происходило вне единственной комнаты-цирюльни, это было удобно и хорошо придумано, ибо Суини Тодду не приходилось беспокоиться о том, что кто-нибудь зайдёт и увидит процесс лишения жизни, а пустой стул, занимающий место перевернутого, обеспечивал отсутствие подозрений у того, кто мог бы заметить цирюльню вообще без стула.
Цирюльня имени Суини Тодда, 1935 год
Не вызывает удивления, что нет ни одного изображения Суини Тодда, а все описания этого человека надо воспринимать с достаточной долей критичности. Во время, когда он практиковал, преобладали стереотипы, и портреты в грошовых изданиях не отличались точностью. Тодда описывают как человека с пугающей внешностью, ярко-рыжими волосами и густыми сросшимися бровями. Он редко шутил, часто сетовал на высокую преступность, бедность и пьянство. Его глаза зловеще блестели, как передают документы, составленные после ареста Тодда. «Было что-то ужасающее в его бледном лице и рыжих волосах, — писал «Джентельменский журнал» (Gentleman’s Magazine) в ретроспективе 1853 года. — Временами он выглядел страшилищем, в его странных тёмных глазах светились жадность и коварство». В более позднем отзыве говорилось, что внешность Тодда «была столь отталкивающей, что вызывает удивление, почему клиенты не бросались в бегство, когда демон в человеческом обличье приступал к делу».
Современный вид дома №186 по Флит-Стрит (ныне Dundee Courier)
В роли хозяина Суини Тодд проявлял мало сострадания к приходским мальчишкам, которых брал в подмастерья, а однажды осознание того, чем занимался его учитель, довело одного бедного парнишку до сумасшествия и помещения в дурдом. Суини Тодд пил в одиночестве в таверне, но никто не видел, чтобы он прикасался к джину, Тодд предпочитал более благородный бренди.
К этому моменту Суини Тодд стал законченным убийцей. «Дэйли Курант» (Daily Courant), информационная газета Флит-Стрит, описала убийство 1785 года, которое почти наверняка можно приписать Тодду. Заголовок от 14 апреля гласил: «Цирюльник, перерезающий горло» («A Cut-Throat Barber»). «Ужасное убийство юного джентельмена из деревни, приехавшего навестить родственников в Лондоне, совершено на Флит-Стрит.
Гуляя по городу, юноша остановился, чтобы полюбоваться боем часов церкви св. Дунстана, и там вступил в беседу с человеком в костюме цирюльника.
Двое мужчин начали спорить, неожиданно цирюльник выхватил бритву и перерезал горло юноши, после чего скрылся в переулках Хэн-энд-Чикен Корта, и больше его не видели».
Хэн-энд-Чикен Корт, узкий переулок, проходящий за цирюльней Сиуни Тодда
Хэн-энд-Чикен Корт
В документах упоминается только одна цирюльня между церковью св. Дунстана и Хэн-энд-Чикен Кортом — и это цирюльня Суини Тодда. Совершенно необъяснимо, как Тодд умудрился скрыться от правосудия; даже копы Кистона (Keystone Cops, группа бесполезных неудачливых полицейских из комедийных немых фильмов студии Keystone Film Company 1912-1917 годов) не могли быть столь некомпетентны, и всё же Суини Тодд избежал попадания в лапы лондонского закона.
Продолжение — на следующей странице.